Вадик Королёв из OQJAV: зал и сцена — аквариум с рыбками. Только непонятно, с какой стороны люди

В гостях Dr.Head Live — артист, поэт и актёр Вадик Королёв (группа OQJAV). Рекомендуем к просмотру фильм «‎Человек из Подольска» с ним в главной роли. За музыку к картине OQJAV взяли награду на «Кинотавре» в 2020 году. У нас получился откровенный разговор о людях, совести и музыке.

В одном из интервью вы сказали, что в творчестве главное не стараться. Что имеется в виду?

Это эмпирическое и касается именно меня. Я знаю, что когда не стараюсь, у меня получается лучше, и не только в творчестве. Понял, что если сосредоточусь на чём-то, то всё валится из рук.

В творчестве самое главное — поймать «‎бабочку» или «‎ниточку» и следовать за ней с открытым сердцем. Если стараться, то эту ниточку можно потерять, так как в голове будет именно старание.

Неоднократно вы говорили, что на вас сильно повлиял Майкл Джексон с его музыкой и пластикой, но за пределами сцены он был очень застенчивым человеком. Как вы относитесь к вниманию?

 Как и любому человеку, мне нравятся положительные оценки и не нравятся отрицательные — это нормально.

Но если говорить о внимании как к «‎селебе» или «‎недоселебе», то это меня смущает, это заход в личное пространство. Смотря какая ситуация, конечно: идёшь по Питеру, подходит красивая девушка и говорит — спасибо вам за всё! Моё настроение тогда улучшается, ведь она потом не зовёт меня пить кофе и не переходит личные границы.

Сцена — другое дело. Мне на ней очень хорошо и естественно, я веду себя на ней иначе, чем в обычной жизни, но при этом и то, и то — я. Для меня в этом нет противоречия, мне кажется, что если бы артист вёл себя в обычной жизни так же, как на сцене, то его близкие сошли бы с ума. На сцене супермощная концентрация эмоций и действий. В обычной жизни я «‎фоню» поменьше.

Роджер Уотерс строил настоящую стену между группой и публикой, чтобы не взаимодействовать с ней. Вы назвали себя социофобом — как вы с этим справляетесь на сцене?

Сцена сама по себе выстраивает эту стену — это для меня аквариум, только непонятно, кто рыбка, а кто человек: то ли ты рыбка и плаваешь свободно, и тебя никто не трогает, то ли зритель — это рыбка, на которую ты смотришь. Получается, что у вас нет прямого контакта, хотя артист является донором, а зал — акцептором, и при этом понятно, что без энергетического обмена не обойтись.

Сейчас на записи Dr.Head Live нет зрителей, только представители «‎цехов»: гример, оператор, режиссёр, звукорежиссёр. Мне так сложнее — поёшь будто в пустоту. Но и на таких концертах тебе ничего не остаётся, кроме как рассказать эти песенные истории конкретным людям, которые со мной рядом. Зритель очень много даёт энергетически: он сначала получает, потом отдаёт.

Пастернак писал Вознесенскому, когда тот собрался в литературный институт: «Вас ничему там не научат, только испортят». С вашей точки зрения, поэту, музыканту и актеру нужно профильное образование?

Здесь многое зависит от «‎органики». Я знаю много талантливых людей-«‎неучей», к которым я и сам принадлежу. Взял и вписал себя в ‎талантливые люди (смеется. — Прим.ред.), но, с другой стороны, если бы я не считал себя талантливым человеком, то не позволял бы себе выходить на сцену. Есть другие примеры — наш пианист (группы OQJAV. — Прим.ред.) Слава Тимофеев с консерваторским образованием, и при этом ему интересно с нами якшаться и творить вместе музыку. Он иногда говорит, что мне повезло, так как я музыкой «‎не испорчен». Почему? Берётся какая-нибудь песня, я её обычно напеваю на диктофон, так как практически не играю на инструментах. Я могу от простейшего трезвучия получить откровение, которое бы не испытал человек образованный, так как он знает его природу и функцию. Если я иду за этой функцией интуитивно, я не отношусь к ней математически, законы музыки мне незнакомы. Для меня происходит откровение, которое даёт возможность творить. Откровение приводит к вдохновению, и рождается новая песня, потому что я удивился аккорду. Удивляться очень важно.

Вы как-то сказали, что в человеке есть базис и надстройка — как вы понимаете эту конструкцию? Это по Марксу?

Это, конечно, не марксизм, но механизм схожий. Самый простой пример: алмаз и бриллиант. Есть твоя природа, а дальше всё зависит от обработки. Огранка очень важна. Если вернуться к предыдущему вопросу, то я занимаюсь самоогранкой. Ведь и при обучении с преподавателем очень важно, что у тебя сейчас происходит в голове. Насколько ты способен воспринимать, фиксировать и применять. То же самое, когда ты слышишь песню и понимаешь: вот он поёт классно. Уши — это самостоятельные ребята, они стремятся к хорошему звуку. Где уши, там же где-то и связки — всё между собой связано.

У меня есть знакомые оперные певцы, и самые классные из них в профессиональном плане — умные, а работа ума — процесс надстроечный.

Как и где вы пишете песни?

Проще всего ответить на этот вопрос так: песни пишутся сами. Ничего из себя выдавливать не нужно. У меня было так, что я совсем замолчал и ничего не писал — после 24 февраля. Затем поехал на Алтай, сидел у реки Катуни, и она меня слегка вернула — я написал песню «‎Катунь», которая выйдет в грядущем альбоме, а мб, и не выйдет и будет отдельно. Меня не пугают перерывы в творчестве, всё должно идти своим чередом, не нужно себя подпинывать. Можно вообще больше ничего не написать, но классно заниматься уборкой, петь старые песни — свои, чужие, главное не форсировать. Всё форсированное — шляпа.

Хотя, у нас был интересный опыт написания мюзикла, когда были установлены конкретные сроки, деньги, штрафы — это неплохо прокачивает. Весь процесс начинался с меня, так как я должен был придумать мелодии и тексты, понять персонажей. А я первый месяц ходил вокруг дома, и ничего у меня не получалось. А потом я понял, что единственный вариант написать — это полюбить персонажа, даже если он отрицательный. Я нашёл, как его оправдать и полюбить. То есть процесс творчества может начинаться искусственно, а потом переходит в натуральное состояние.

Вы снимались в кино: «‎Город уснул», «‎Человек из Подольска». Как вам кажется, чем отличается профессионал-актёр от человека, который зашёл в кино из интереса? У второго есть преимущества?

У меня есть синдром самозванца, когда я захожу на смежные территории искусства. Мне сначала было даже стыдно, так как я знаком и дружен с многими актёрами. С другой стороны, этот выбор совершаю не я, а режиссёры, продюсеры.

Преимущество непрофессионала в том, что он не ждёт чего-то: разочарование приходит тогда, когда ты планируешь результаты. А я занимаюсь музыкой, словами, и мне приходит такой подгон: а давай-ка отправимся в приключение! Это действительно приключение, а приключение — это классно, оно тебя меняет. Другое дело, что такие истории сложны, так как у меня же нет техники: что-то я выруливал за счёт органики, а что-то вообще не получалось — простейшие действия, например, заорать. Я не орущий человек, а в кадре должен был заорать и всё разнести в какой-то момент.

Такие эксперименты мне интересны, и они продолжатся. Я соскучился — с момента последних съёмок прошло больше двух лет. Сейчас будет ещё один фильм — полный метр, но пока я не могу о нём рассказывать. Съёмки начнутся в августе в Перми.

Анатолий Солоницын перед съёмками в «‎Андрее Рублёве» несколько месяцев практически все время молчал, чтобы сказанное героем первое слово было максимально честным. Как вы готовились к съёмкам?

Что касается моего первого проекта «‎Город уснул», то там какой-то конкретной подготовки не было, мы подробно обсуждали сценарий с режиссёром, но сложность была в том, что сценарий в процессе работы изменялся, мы меняли его, он менял нас, такой тягучий, грибной процесс.

В «‎Человеке из Подольска» был серьёзный разбор перед съёмкой. Мне было сложно, так как, к сожалению, я посмотрел два спектакля перед этим, и в первое время играл не Николая Фролова — главного героя, а Петю Скворцова, который играет Николая Фролова. Получилась длинная дистанция. Но для меня (по секрету) решает одежда. Ты надеваешь на себя одежду, которая тебе не свойственна, и попадаешь в новые рамки и реальность. Для того фильма, который будет в августе, я принял для себя вряд ли осуществимое решение уйти в сильную двухнедельную аскезу перед съёмками. Так как персонаж максимально не я, и мне хочется к нему подойти с чистым духом, осознанно, поговорить с ним внутри. Кстати, не знал про историю «‎Андрея Рублёва», спасибо!

Вы читали «‎Плач по двум нерожденным поэмам» Андрея Вознесенского. Там есть строка: «Их гибель — судилище. Мы — арестанты». Как артисту сейчас остаться честным с самим собой и с публикой?

Те строки, которые ты произнёс — их в песне нет. Таривердиев сократил текст «‎Двух поэм» значительно, но это не суть. Мы исполняем это произведение на концертах, но мы недавно поняли, что даже оно может трактоваться по-разному. Я думал, что здесь всё как раз однозначно, но недавно услышал, что нет.

Что касается артистической совести — чёрт его знает. Я в первые дни, в начале марта, как и очень многие, уехал. Уехал в Кейптаун, месяц прожил там. За две недели привёл голову в порядок: смотрел на океан, что-то писал. Смотрел на реку и понял, что нужно возвращаться и выполнять свою артистическую функцию. Всем тяжело! Нужно давать концерты, разговаривать с людьми, и мы это делаем. Я сейчас понимаю, насколько это важно.

У нас был запланирован концерт на 3 апреля, а я был в Кейптауне. Мы попытались его перенести на июнь, так как было совершенно непонятно, когда я вернусь. Но вернулся намного раньше и предложил: давайте проведём концерт 10 апреля, так как он нужен сейчас. Какой был заряженный концерт! Единение необходимо, и неважно, ты поешь песню Вознесенского и Таривердиева или что-то свое. Жизнь должна идти — с одной стороны, нельзя делать вид, что ничего не происходит, а с другой — нельзя лишать себя и других возможностей существования и даже радости, пусть и с вечной осечкой.

Это был Вадик Королёв! Скоро на YouTube-канале Dr.Head выйдет выступление OQJAV в проекте Dr.Head Live — подпишитесь, чтобы не пропустить.